Смотри, гад, до чего ты меня довел! Демонстрация роли жертвы

Ситуации, когда кто-либо добровольно приносит себя в жертву, встречаются нередко: мать погибнет ради ребенка, рыцарь - ради дамы, преданная жена отправится за суженым на каторгу, санитары под пулями вынесут раненых с поля боя, милиционер не дрогнет перед вооруженным преступником, врач войдет в палату к больным тифом или чумой. Служа другим, сгораю сам! Подобным благородным поступкам примеров не счесть.

Однако сплошь и рядом встречаются ситуации, когда человек, уложив себя на алтарь жертвенности, ожидает за это какие-то дивиденды. Демонстрируя пышный костер, на котором он, согревая других, сгорает сам, такой жертвенник осознанно или неосознанно стремится к собственной выгоде. «Я отдала тебе всю свою жизнь!» - заламывает руки мать, предполагая, что теперь сын просто обязан выбросить из головы свое глупое намерение переехать в другой город. «Ради тебя я пожертвовала своей карьерой!» - всхлипывает супруга, как будто если бы она не пожертвовала, то была бы уже директором швейцарского банка. «Без меня ты бы валялся под забором!» - голосит она, предпочитая не замечать реплику мужа, что лучше уж валяться под забором, чем выслушивать эти упреки.

Тот, кто демонстративно приносит себя в жертву, в свои благие намерения искренне верит -ведь только благодаря этой «жертве» кому-то из близких удалось «встать на ноги», «спастись», «выбиться в люди». И такой мученице просто необходимо, чтобы, жертвуя собой, она к тому же была еще и больна. «Ради тебя я пожертвовала всем! Даже своим здоровьем!» Так, согласитесь, гораздо эффектней.

Роль жертвы выигрышно смотрится в любых разновидностях семейных разборок. Но убедительность аргументов стремительно возрастает, если жертва поворачивает дискуссию в русло: «Смотри, гад, до чего ты меня довел!»

Скрытая выгода в этой игре - формирование у оппонента чувства вины.

Это мощное оружие в борьбе за свои права. Главное, это оружие правильно использовать.

В семье Л. и Т. наметился раскол - Л. увлекся некой юной особой. Не буду описывать обычный в таких случаях семейный «разбор полетов». Лишь замечу, что жизнь супругов стала вовсе не скучной - бури эмоций, детективное расследование, попытки жены встретиться с «той дрянью, которая вытягивает из тебя деньги...»

Л. бросать семью не хотел. Но и рвать отношения с «той дрянью» тоже не собирался, несмотря на немалый арсенал боевых средств, привлеченных супругой на поле брани.

Не сработал и стандартный набор недугов - депрессия, бессонница, потеря аппетита... Кстати, интимный аппетит депрессивной жены к супругу, как ни странно, не только не уменьшился, но даже возрос. Трудно сказать, что этому было причиной. Может, ревность привнесла в ее жизнь больше страсти. Или она тем самым хотела доказать, что «такую, как я, ты нигде не найдешь». Хотя не исключено, что она каждую ночь «раскручивала» супруга для того, чтобы «той дряни» ничего не осталось. Нужно заметить, что этот немаловажный в семейной жизни фактор весьма способствовал привязанности Л. к жене.

Но все же для окончательной победы изысканного интима оказалось недостаточно. Нужно было еще что-то, какой-то стратегический маневр, который дал бы серьезное преимущество в неравной схватке с «той дрянью».

Этим стратегическим маневром стала, разумеется, болезнь. Не какая-то там банальная депрессия или бессонница, а настоящая, чтобы наверняка.

Произошло следующее: у Т. поднялась температура. До 37,8 градуса. Не больше. Казалось бы, ничего страшного, у кого не бывает, пройдет. Но температура у нее не проходила. Месяц, второй, третий. Возникала аккурат каждый вечер. Т. похудела, у нее появились боли в животе. В моче был обнаружен белок, в крови - все то, чему положено быть как при воспалении, так и при опухоли. Т. неоднократно обследовалась, в каждой клинике ее лечили от профильного недуга: в урологии - от пиелонефрита, в гастроэнтерологии - от холецистопанкреатита, в гинекологии -от эндометрита. Рассматривалась вероятность опухоли, туберкулеза, какой-то малоизвестной инфекции.

Врачи также высказывали предположения: «Это у вас на нервной почве». Такая трактовка Т. вполне устраивала, и она всем своим видом давала мужу понять: «Посмотри, гад, до чего ты меня довел!»

Кстати, в стационарах Т. проводила, как правило, лишь первую половину дня, по вечерам предпочитала быть дома и присматривать за ненадежным супругом.

Лечение никакого результата не дало. Через год температура у Т. все так же не опускалась ниже отметки 37,8, и что с ней действительно происходит, не мог сказать ни один профессор.

Температура у Т. сама по себе нормализовалась в тот день, когда она узнала, что «та дрянь» вышла замуж и уехала из их города.

Я не допускаю мысли, что Т. заболела осознанно. Конечно нет. О механизме своего недуга она не имела ни малейшего представления. И то, что она бессознательно играла в болезнь, тоже не факт. Я всего лишь описал то, что произошло, и в той последовательности, в которой это произошло. А выводы напрашиваются сами.