The Times: Эпидемия коронавируса закончится, а система слежки останется

Технологии наблюдения, может, и помогут одолеть коронавирус, но есть риск, что они навсегда войдут в правительственный арсенал. И либеральная Британия станет похожа на деспотические режимы – Китай и Россию.

Они прослушивают ваш телефон, нашпиговали гостиничные номера камерами, обыскивают вас в аэропорту и скопировали вашу адресную книгу, чтобы выяснить сеть ваших контактов. Я имел дела со Штази, польской Службой безопасности и советским КГБ, но по сравнению с механизмом слежки времен COVID-19 это была чистой воды любительщина. Пустят ли этот аппарат на слом, когда эпидемия закончится? Держу пари, что как и "Патриотический акт", принятый в США после 11 сентября, никуда он не денется.

Страх перед коронавирусом узаконивает государственную слежку. Вторжение в частную жизнь превращается в социальную добродетель, а технические новаторы, которые прекрасно сознают, что инструменты для отслеживания вируса благополучно будут использоваться против граждан и после эпидемии, – в спасителей национального здоровья. Результат: либеральные демократии испорчены новыми рычагами контроля и все сильнее походят на те самые деспотические государства, которые якобы презирают.

Никто и глазом не моргнул, когда Китай на этой неделе объявил "войну" свежей вспышке COVID-19 на продовольственном рынке в Пекине. Опасаясь, что десятки новых случаев сочтут началом второй волны, китайский режим бросил на это все силы. Он хочет казаться ответственным глобальным игроком, – по крайней мере, пока. И мы, конечно, одобряем, – ведь мы же восхищались суровым карантином в Ухане, где коронавирус впервые обнаружился.

Мы нахмурились, когда стало известно, что китайцы преследуют разоблачителей, обвиняют невиновных и замалчивают скорость распространения вируса. Но все равно сложилось впечатление, что полицейские государства, – за исключением разве что США, – лучше демократий справляются с революцией в области искусственного интеллекта, ловчее собирают данные и оперативнее их применяют.

Получается, что нынешняя мантра, призванная вывести Великобританию из карантина – следить, разыскивать, тестировать, изолировать – похожа на отзвук Всекитайского собрания народных представителей. Разница лишь в точности технологии отслеживания, диапазоне данных и фактической реализации.

Рассмотрим то, что касается изоляции. Китай устанавливает у входных дверей камеры – следить, когда уходят и приходят люди на карантине. За ними следят беспилотники и система видеонаблюдения, – а собранные данные отправляются оперативникам, которые сидят за экранами в командных пунктах по борьбе с эпидемией. О нарушениях сообщают и доносчики – активисты по присмотру за соседями. Доносительство – это гражданский долг; сокрытие же преступления, уже замеченного в командном пункте, считается соучастием – это клеймо.

Как поступает с нарушителями карантина Великобритания? В лучшем случае будет случайный проверочный звонок, где "заключенному" будет задано несколько контрольных вопросов (как звали вашего первого питомца) в подтверждение того, что он действительно находится там, где ему положено. С этим справится даже должным образом проинструктированная няня, пока сам он зависает в пабе.

Естественно, отслеживанием и изоляцией авторитарные системы занимаются всерьез, в конце концов, это классические игрушки из диктаторского набора. Чем больше биометрических данных удастся собрать и проанализировать, тем счастливее будут их лидеры. Израильский футуролог Юваль Ной Харари представил Северную Корею образца 2030 года, где все граждане круглосуточно носят биометрические браслеты: "Если вы слушаете речь Великого Вождя, а браслет уловил контрольные признаки гнева, вам крышка".

Автократы по всему миру воспользовались сезоном чумы для подавления оппозиции – нередко при помощи китайских технологий. Даже на самом примитивном уровне местные губернаторы злоупотребляют правилами социального дистанцирования, чтобы запретить демонстрации – как в Гонконге или Зимбабве. Или как в России, где закон о "ложных новостях" затыкает рот активистам, которые сомневаются в официальных цифрах смертности. Узнать, связан ли тот или иной подозреваемый с иностранными организациями – проще некуда.

Говорят, бывший гэбист Владимир Путин восхищен возможностями, которые открываются с новыми технологиями наблюдения. Но ему все равно придется прибегнуть к традиционным методам репрессий. Ропщут врачи-активисты, умирающие в больничных палатах без адекватной защиты. Разорившийся малый бизнес винит Путина, что он поддерживает лишь крупные корпорации, которыми рулят его друзья. Едва сводящие концы с концами безработные начинают прислушиваться к антикоррупционной кампании диссидента Алексея Навального. Навальный собрал более 1,2 миллиона подписей под призывом к правительству пустить на борьбу с двойным кризисом – эпидемией COVID-19 и низких нефтяных цен – резервный фонд. Это может сорвать Путину референдум, продлевающий срок его полномочий. Ну или придется снова вбрасывать бюллетени.

В любом случае деспотические режимы понимают, что возможности, которые открываются с технологическим ускорением и эпидемией COVID-19, надо соизмерять с социальными потрясениями от карантина. Даже жители Южной Кореи, чья технология отслеживания заболевания относительно безвредная, ломают голову: как долго хранятся данные? И чем это чревато для политической жизни?

Технология наблюдения имеет двойное назначение. Государство не просто добросовестно следит за болезнями, но оставляет за собой право отслеживать поток критических идей в обществе. Хотим ли мы этого, когда эпидемия схлынет? Давайте поспорим об этом сейчас, не дожидаясь, пока больничные койки опустеют.