Погладьте меня, пожалуйста. Получение заботы и любви

Любые формы общения представляют собой систему поглаживаний и оплеух. Термин «поглаживание» отражает детскую потребность в прикосновениях. Повзрослев, люди по-прежнему стремятся прикасаться друг к другу. Но во взрослом мире физические контакты строго регламентированы, и приходится довольствоваться замещением этой потребности другими формами «поглаживаний» - любезностями, комплиментами, лестью.

Однако в полной мере человека «погладят» тогда, когда он болен. «Болезнь может быть средством завоевать внимание и привлечь любовь, - пишет Владимир Леви. - Когда мы болели -далеко, в детстве, за нами ухаживали, над нами тряслись. Нас любили, как никогда, и мы это запомнили. За такое заплатить можно и кашлем, и насморком, и температурой, и сыпью, и даже болью, да, настоящей болью, лишь бы не слишком и лишь бы вот так посмотрели, погладили. И ни в детский садик, ни в школу. Скучно и грустно здоровым быть-то - сколько всяческих “надо”, сколько обязанностей из этого вытекает. И хуже того - опасно! - одна армия чего стоит - ага, здоров! - ну давай, ать-два, долг выполняй! Болеть я не хочу, сознательно не хочу. А вот подсознательно - тем детским своим нутришком.».

В этом и заключается скрытая выгода от нездоровья.

Заболев, мы гарантированно можем рассчитывать на сочувствие и заботу.

Стремление получить сочувствие и любовь окружающих порой делает совместное проживание с больным человеком удручающим. Разражаясь слезами по малейшему поводу, он ощущает себя отверженным и как бы говорит: «Посмотрите, как мне плохо и как я беззащитен!

Посмотрите, как я страдаю и как меня обижают! Погладьте меня, пожалуйста!» Вместо плача можно использовать мигрень, язву, воспаление легких. Тогда и погладят, и покормят, и чай в постель принесут.

Вот что об этом писал Сирил Н. Паркинсон.

Супружеские отношения зиждутся на том, что в данный момент болеть имеет право только один из двоих. За тем, кто пожаловался первым, закрепляется приоритет, а другой обязан оставаться здоровым, пока на воображаемом светофоре не загорится зеленый сигнал. Впрочем, некоторые нарушители тем не менее едут на красный свет, и орудием преступления им служит, к примеру, такой диалог:

-    Ах, Том, мне плохо, голова кружится, я боюсь, что вот-вот потеряю сознание.

-    И мне тоже плохо, ну точь-в-точь как тебе, Мэйбл. Может, глотнуть бренди?

-    Меня тошнит.

-    И меня! Видно, все этот салат с креветками. Я сразу заметил, что вкус не тот.

-    У меня сердце еле бьется, с перебоями...

-    Да у меня сплошные перебои! Все от несварения желудка.

-    Прямо не знаю, как дотяну до вечера. Бог свидетель, борюсь из последних сил, но эта боль в груди меня доконает.

-    Как, и у тебя то же самое? А я все думаю, не тромбоз ли у меня.

-    Больше не могу. Придется лечь.

-    Я и сам ложусь. Только уж ты сначала вызови врача, ладно?

Однако ситуация, в которой произошла эта беседа, явно нереальна. Муж и жена не могут заболеть одновременно. Поведение Тома возмутительно, потому что Мэйбл первая объявила о своей болезни. Когда она начала говорить «мне плохо, голова кружится.» и т. д., он должен был вступить, как по сигналу, и сказать: «Пойди приляг на диван, а я принесу тебе чашку чаю». Но он, пренебрегая своим долгом, разглагольствует о собственных воображаемых недомоганиях. Всему свое время, и ни один муж не смеет болеть, пока жена не выздоровеет.